19.10.2014. День 3.
Погода явно поменялась. Ветер стих совсем, но при этом стало как-то холодно. Включаю фонарик, смотрю на посуду на столе: вода в котелке превратилась в лёд. Да, мороз значит. Интересно, а что на улице? Преодолевая желание залезть назад в спальник, я встал, открыл дверь, и увидел, что всё вокруг присыпано снегом. Так и превратился наш осенний поход в зимний. Вернувшись внутрь балагана, в котором было не теплее, чем снаружи, я решил узнать температуру воздуха, тем более, что Женя, проснувшись, тоже интересовался этой цифрой. Термометра с собой не было, но существовал ещё тестовый режим навигатора, знать бы ещё как его включить. В конце концов, через десять минут колдовства над прибором, которое чуть не привело к сбросу с уничтожением всех данных внутри, мы узнали, что около чипа приёмника три градуса ниже нуля. А так как микросхема немного греется при работе, получается, что реально есть пять, а то и все десять мороза. Зафиксировав сей факт, мы решили, что три часа (а именно столько было в тот момент) – это ещё не то время, чтобы вставать и куда-то идти, поэтому решили отложить подъём.
Спать, однако же, не хотелось. То ли ранний отход ко сну сказывался, то ли температура воздуха очень бодрила, но заснуть мне толком так больше и не удалось. Евгений на соседнем настиле тоже ворочался и возмущался моим нежеланием поставить вечером палатку прямо внутри сарая. Так или иначе, в семь часов мы оба решили, что смысла в таком отдыхе нет. Решено было завтракать, собираться и уходить вниз, тем более, что скоро будет уже светло. Вот уже горелка превращает лёд в воду, нарезаются остатки колбасы, Марта хрустит кормом, попутно превращая в решето свою миску, сделанную из майонезного ведёрка. Через полчаса от чая и завтрака всем стало значительно теплее, настроение поднялось. Так, не было ещё, наверное, восьми, а мы уже готовы были к выходу, и натягивали штормовые костюмы, пока собака уже вовсю моталась снаружи, радуясь первому в своей жизни снегу. Остались последние штрихи: уборка коша, оставление части непортящихся продуктов, мало ли кому пригодятся, и вот мы пошли по дороге, где уже были вчера.
Снег падал всё реже, но видимость от этого не улучшалась: туман из микроскопических льдинок хаотично рассеивал свет, делая всё менее контрастным и скрывая то, что находилось дальше, чем сто метров от нас. Мы быстро шли по направлению к горе Мезмай, от которой должен был начаться наш спуск к посёлку. Иногда Марта спугивала каких-то маленьких птичек и исчезала, погнавшись за ними, в молочной мгле, глушащей вместе со снегом любой звук. Иногда могло показаться, что собака потерялась, но нет, вот она радостно догоняет нас и убегает вперёд. Так прошёл, наверное, час. Мы обошли Матук и тут, ставшее зимним, Солнце чуть-чуть обозначило свои контуры сквозь облачность. Видимость при этом улучшилась почти до полукилометра, по крайней мере гору Мезмай с дорогой на неё мы отчётливо видели. Справа даже проглядывал каньон Глубокой балки со склонами плато Лаго-Наки на другой стороне. Но нам же надо было уходить в противоположную сторону. Поэтому, устроив небольшую фотосессию местным хвойным деревьям, мы пошли искать тропу, обходящую вершину Мезмая с севера. Тропа эта на карте была обозначена, но реально её или замело или просто не было. Около километра мы просто брели по примятой снегом траве, пока не нашли следы лошадей, как казалось, прошедших здесь недавно. Эти следы действительно совпадали с тем, что показывал навигатор, поэтому решено было идти по ним. И действительно, идя по протоптанному снегу (интересно, это его за ночь протоптали или же он тут давно лежит?), мы двигались в верном направлении в сторону Мезмая и истоков Сухой балки. Местность здесь плохо просматривалась из-за тумана, но то, что было видно, очень меня заинтересовало: карстовые воронки, попадавшиеся на пути, были довольно внушительных размеров. Обследовав некоторые из них, мы пришли к выводу, что они могут скрывать что-то интересное. А, может быть, они уже давно осмотрены до нас, ведь рядом с ними, как оказалось периодически появляются люди.
Вскоре тропа вышла на край обрыва: слева склон резко уходил вниз и терялся в тумане, лишь кое-где из мглы торчали заснеженные вершины хвойных деревьев. Почему-то мне подумалось, что нам непременно нужно будет спускаться туда, и я не ошибся: тропа пересекла ручей и резко повернула вниз на внезапно появившуюся поляну с поилкой и двумя сараями. Именно о них, как я понял впоследствии, рассказал нам водитель УАЗа, подвозивший нас наверх. Сараи оказались в настолько грязном состоянии, что не то, что жить, даже ночевать я бы в них не стал. Видно, пастухи загоняют в них мелкий рогатый скот, а сами ложатся на настил, чтобы было теплее. Так, после беглого осмотра пастушьей обители, нам надо было решать, куда дальше идти: либо наверх, как говорил Женя, либо вниз по ручью, как считал я, хотя тропы туда не было. Поэтому, поддавшись на уговоры товарища, я пошёл за ним вверх по склону.
Брели мы вверх, правда, недолго. Слева вновь появился обрыв без всяких перспектив спуска, а навигатор оправдывал мои худшие предположения: мы двигались на восток, обходя гору Мезмай. Нет, так дело не пойдёт, надо идти в противоположном направлении. Сказав Жене, что я думаю по этому поводу, я развернулся назад и теперь уже он пошёл за мной. Снова мы оказались на поляне, но теперь на западной её окраине я нашёл занесённую снегом колею, по которой мы и начали спускаться, надеясь, что она выведет нас если не на Ивановы поляны, то уж на Гуамскую дорогу точно. В голове моей тем временем зрело вполне определённое предположение…
Снова путь в неизвестность, снова туман и колея. Уже минут двадцать мы идём, не зная куда. А может зная? Кажется, вон ту берёзку у обрыва я уже видел, и маленькую пихточку. Скоро начнётся высокая субтропическая зелёнка, да вот и она, пожухлая, лежит под слоем первого снега. Неужели предположению моему суждено оправдаться? Я не был в этих краях девять лет, за которые кое-что тут поменялось, но чтобы от сгоревшего пня проложить колею к поилке и построить там балаганы? Да, так и есть, вот он пень! Теперь мы хоть будем знать, куда идём и точно не заблудимся, а пока надо было отдохнуть и перекусить. С радостью сбросив рюкзак под гигантской пихтой, где мы всегда фотографировались, я начал уплетать шоколад, попутно фотографируя снежное царство. Впервые я был здесь осенью, которая в этот день решила резко превратиться в полноценную зиму с морозом и снегом, лежащим на жёлто-зелёной листве.
Дальнейший путь не должен был вызвать затруднений с поисками пути, так как проходил я его бесчисленное количество раз. Спустившись через пихтарник, по которому была проложена новая колея, мы оказались на небольшом пятачке, где однажды ночевали. Теперь же здесь стояли бытовки лесорубов, но хозяев здесь не было. Дальше до Ивановых полян идёт ровная дорога, по которой мы буквально неслись, лишь иногда замедляясь, чтобы обойти какую-нибудь большую лужу. Высота постепенно уменьшалась, и мороз ослабевал: снег начинал таять, падая то тут, то там с ветвей, создавая иллюзию присутствия в лесу кого-то ещё. Естественно, что на этом фоне был начат разговор про Снежного человека, но от этого мы его не увидели :-). За полянами дорога оказалась настолько разбитой, что транспорту по ней проехать было просто невозможно. Судя по следам, автомобили попадают сюда через соседний холм, на котором по рассказам местных есть делянка лесорубов. Мы же, преодолев каменные ступеньки, сделавшие эту дорогу недоступной для техники, пошли вниз. Так прошёл ещё, наверное, час или полтора. Снега становилось всё меньше, зато увеличивалось количество луж и грязи, которую то и дело надо было обходить, придумывая различные комбинации из прыжков по кочкам и камням. Сначала такой темп ходьбы даже радовал, но вскоре стало даже немного холодно. Дело было в том, что дорога в Мезмай шла исключительно вниз, поэтому, идя на спуске, мы практически не затрачивали никаких усилий, в результате чего прохлада постепенно давала о себе знать. А перед самым посёлком погода решила испытать нас напоследок холодным дождём.
Подойдя к Мезмаю, я взял Марту на поводок, так как опасался её радости по поводу свободно бегающей по улицам живности. С этим я не ошибся: сначала собака начала дразнить корову, после чего пыталась спрятаться у меня под ногами, затем её внимание привлекли громко кудахтающие куры. Подумав, мы решили пройти всю деревню насквозь и остановиться на обед за мостом через Курджипс. Мост оказался в просто отличном состоянии, впрочем, как и всё оставшееся узкоколейное полотно. Видно, есть на него какие-то планы у местной администрации. Перейдя на другой берег, мы расположились на обед, закипятили воду, и принялись уплетать остатки хлеба и колбасы. Вдруг, откуда не возьмись, отовсюду стали появляться люди: одни шли с горы, другие по рельсам со стороны ущелья, третьи из посёлка… Марта, про которую мы думали, что она не умеет лаять, кидалась на всех подряд явно с целью напугать. Один раз у неё даже почти получилось укусить человека за руку. И кто там говорил, что эта собака слишком добрая? Просто она только в походах работает, ведь именно для этого её заводили)). Зато у прохожих мы смогли узнать, что сегодня по ущелью ходит поезд, последний рейс по расписанию должен быть в три часа. Таким образом до поезда мы явно успевали, так что могли сильно не торопиться. Не спеша, мы собрались и пошли дальше по остаткам железной дороги.
Интересно, восстановят эту дорогу когда-нибудь или нет? Местами её явно подлатали, но кое-где пути находятся в довольно плачевном состоянии. Зато рельсы служат хорошим ориентиром для пеших туристов, регулярно посещающих Гуамское ущелье со стороны Мезмая. Тут даже есть свои достопримечательности: вот каменная стена, которую выложил какой-то странный человек, отвечавший на все вопросы: «Не ваше дело, пошли на…», Вот и небольшая полянка, на которой сегодня расположилось стадо коз (пришлось оттаскивать щенка от такой невидали), а дальше следует обратить внимание на правый берег реки, представленный скалами, по которым во время дождей стекает несколько красивых водопадов. На этот раз из-за разности температур вверху и в ущелье вода появлялась из заснеженного зимнего леса, летела вниз и исчезала среди украшенных осенним нарядом деревьев, среди которых попадались даже ещё по-летнему зелёные. Такое зрелище я видел впервые. Скоро дорога начала извиваться: мы подошли к гигантскому оползню, превратившему тропу в нагромождение брёвен, камней и остатков узкоколейки. Какие-то добрые люди натянули тут трос для удобства перехода через эти завалы, так что перебраться не составило труда. Меньше километра оставалось до того места, где каменные стены сужаются, образуя собственно Гуамское ущелье.
В ущелье я не был гораздо дольше, чем на горе Мезмай, и перемен тут за время моего отсутствия произошло очень много. Чего стоили металлические ворота, которые, правда, были открыты для всех желающих. Отсюда начиналась капитально отремонтированная колея, по которой, видно, периодически ходит если не поезд, то дрезина точно. Теперь слева от нас выросла каменная стена, в которой заключённые почти сто лет назад выбивали каменную нишу, по которой нынче и проложены рельсы. А теперь здесь понаставили заборов, ограждений, урн и катают из Гуамки на «паровозике» всех, кому не лень. Ещё несколько поворотов, и мы оказались на конечной станции этого самого паровозика. Я думал, что после ворот в конце ущелья уже ничему не буду удивляться, но это застало даже меня врасплох: около «домика космонавтов» нынче расположился перрон, а дальше в сторону Гуамки был сооружён настоящий КПП с воротами, колючей проволокой и охраной (!) Пускать за эти ворота никто никого не хотел. Я собрался, уже было, ругаться, но мне объяснили, что через десять минут приедет транспорт и всех отсюда заберут. Ладно, с одной стороны хотелось бы пешком пройтись, но с другой стороны моя собака ещё никогда на поезде не каталась. Собака, кстати, нашла себе какого-то микроскопического друга, который постоянно к ней задирался, а затем, получив по заслугам, громко визжал, вызывая жалость у всей округи, кроме хозяев, которые сказали, что так ему и надо.
Вот и состав. Да, это целый состав: мотовоз, к которому прицеплены три вагона. А около каждого вагона стоит кондуктор, который зорко следит за оплатой проезда. Тут мы и узнали, что: во-первых оплата эта составляет двести рублей с человека (нехилое такси 100 рублей за километр!), а во-вторых у Марты нет намордника, а в вагоне люди, поэтому нас внутрь ни за что не пустят. От окончательного разгрома спас кондукторов подошедший «охранник» в камуфляжном плаще под камыш, жёлтой каске и чёрных очках, в котором я узнал одного из местных. Он объяснил, что после отхода поезда ворота откроются и все «экстремалы», желающие пройти нелёгкий путь через ущелье пешком смогут это сделать, хоть такие нагрузки организму давать и не рекомендуется. Также этот дядя рассказал нам две новые мезмайские байки. Согласно первой в Мезмае скоро построят пятнадцатиэтажную гостиницу: «Деньги уже выделены, теперь точно построят, уже приезжали инвесторы и сказали…», - а вторая история гласила о том, что: «…а до гостиницы трамвай из Нижегородской проведут, там уже рельсы укладывают…». Что тут правда, а что нет судить Вам, дорогие читатели, но я, зная эти места с детства, сильно сомневаюсь, что в ближайшее время что-то подобное произойдёт, и очень надеюсь, что мои сомнения подтвердятся.
Поезд ушёл. Ворота открыты, и путь свободен. Как ни странно, самая красивая часть ущелья с водопадами и прижимами осталась позади и те, кто едут на мотовозе, не видят всей красоты, до которой надо ещё идти от конечной остановки пешком. Мы же, досконально зная каждый поворот, шли быстрым шагом, рассматривая Курджипс, в котором я к своему удивлению обнаружил остатки ещё одной мотодрезины (раньше там покоилась только одна). Вообще этот памятник природы сильно облагородили, превратив его в аттракцион для туристов. К сожалению, как дикое место он полностью потерял свою привлекательность. С таким же успехом можно погулять где-нибудь в Сочи, Горячем ключе: вроде природа, и в то же время это уже не лес, это – парк.
Перед самой Гуамкой нам удалось догнать медленно ползущий состав, вернее, мы постоянно шли позади него, дыша дизельным выхлопом, остающимся от мотовоза и оседающим вдоль полотна. Стены ущелья круто развернулись в разные стороны, открывая равнину, на которой расположилась Гуамка. Посёлок этот было не узнать: оказывается, за стоянкой всё поменялось гораздо более радикально. Здесь вырос целый рынок, на котором продавалась еда, мёд, сувениры, тут же присутствовали развлечения для детей в виде пони и ишаков, которых под уздцы вели не черкесы, как это обычно бывает, а, внимание, таджики!!! Увидев, во что превратилась некогда заброшенная деревня, я с одной стороны порадовался за жителей, нашедших себе новое применение после того, как в округе закончился пригодный для разработки лес, но с другой стороны мне такой отдых не по душе. Хотелось быстрее отсюда уехать. Уже стоя около машины, я заметил в дальнем конце стоянки табло, на котором отображалось время и температура воздуха, которая на тот момент составляла всего 1 градус выше нуля. Интересно, сколько же тогда на самом деле было градусов мороза наверху? Быстро собравшись, поехали мы в Краснодар.
Обратный путь прошёл практически без приключений, и уже через три часа мы с собакой, высадив Женю по дороге, добрались домой. Безусловно, поход удался, хоть и продлился он не очень долго. А так хотелось посидеть наверху ещё несколько дней. Очень надеюсь, что такая возможность нам обязательно будет предоставлена в ближайшем будущем.
Выводы:
- Лаганакский хребет обследован туристами довольно поверхностно, даже в районе Двухэтажки и, особенно, вершин Житной и Мезмай. Есть повод туда вернуться.
- Надо что-то делать с собакой, облегчить её страдания при перевозке (хотя она моментально о них забывает, оказавшись на природе).