9.10.2011. День 3.
Утро. Просыпаться как-то тяжело, хоть и чувствую себя отдохнувшим. Поваляться бы ещё часок-другой, но глобальные планы на сегодня заставляют взять себя в руки. Помимо того, что предстоит пройти длинный и никем не хоженый отрезок по хребту в сторону Почепсухи, заглянув в ущелье Грязной, необходимо найти и осмотреть расположенные неподалёку отсюда дольмены. Именно с дольменов я и решил начать сегодняшний день. Вылез из палатки, вооружился фотоаппаратом и навигатором и отправился на поиски мегалитов.
О местоположении дольменов я мог судить только по имевшейся в моём распоряжении пятисотметровке, но которой они были обозначены. И карта меня не подвела: через пару минут я уже стоял перед хаотично разбросанными каменными плитами. Согласно описаниям, всего в округе имеется шесть или семь мегалитов, из которых три хорошо сохранились. Остатки же найденных мной двух дольменов представляли собой весьма печальное зрелище. Это явно не были хорошо сохранившиеся строения, так что надо было искать дальше. Почему-то я решил пройти вверх по тропе туда, откуда я вчера спускался, наверное потому, что здесь моё внимание привлекла синяя марка на деревьях, которой обозначена тропа, ведущая сюда от Граничного перевала. Где-то я читал, что марка и обозначает путь к дольменам, поэтому и пошёл вдоль меток на стволах. Вскоре в подлеске рядом с тропой мной были найдены ещё одни развалины дольмена, одна из плит которого ещё стояла на своём месте. Данная находка подсказывала, что я на правильном пути, но радовала не сильно: хотелось найти что-нибудь более целое. Так постепенно я поднимался вверх, обследуя густой подлесок на наличие древних архитектурных произведений. Но, к сожалению, удача меня не преследовала, я около часа бродил по склонам Фише, пытаясь обнаружить хоть что-то, уходя от тропы далеко в лес, спускаясь ниже по поднимавшимся сюда заросшим лесовозным дорогам (одна из которых, кстати, изобиловала старыми следами джипов и лошадей). В какой-то момент я вернулся назад и пошёл по тропе в другую сторону, думая, что дольмены могли остаться там, но, пройдя около километра на запад, также ничего не нашёл. Жаль, конечно, но что поделаешь. А может найденные мной дольмены и были когда-то целыми, а теперь их развалили? В общем, больше никаких сооружений мной в то утро обнаружено не было. Почувствовав, что хочу есть, я глянул на часы и обнаружил, что времени уже почти одиннадцать! Надо было быстрее завтракать и выдвигаться дальше навстречу новым приключениям. По дороге к лагерю, насобирал диких яблок и груш, поедая их с превеликим удовольствием. Никогда они не казались мне такими вкусными, как в то утро!
Придя в лагерь, слегка позавтракав, начал собираться. В этот день планы на переход были, пожалуй, ещё более грандиозными, чем вчера: ночевать я планировал на вершине Почепсухи, а то и за ней, чтобы завтра к вечеру выйти на Афапостик, или даже на Фанагорийскую. Идти к Почепсухе, как мне казалось, можно было несколькими путями. Проще всего было продолжить движение по тропе, вдоль которой я искал дольмены, но тропа эта спускается вниз, чтобы, сделав внушительный крюк, подняться к Граничному перевалу. А ведь по карте до этого перевала всего несколько километров пути по хребту, почему бы так и не пойти. А можно спуститься в ущелье Грязной, посмотреть на водопады, а затем подняться к перевалу по одному из отрогов? Хотелось всего и сразу, в голове царила полная неопределённость. Знал бы я тогда, к чему это меня приведёт... Так или иначе я решил заглянуть на расположенные ниже по течению водопады, и собравшись, пошёл вниз к началу каньона.
Сначала как-то не верилось в то, что где-то ниже будут водопады – слишком уж ровно и спокойно тёк здесь ручей, постепенно впитывая в себя боковые притоки и набирая силу, чтобы вскоре превратиться в полноценную горную реку. Иногда он разливался, образуя обширные заболоченные участки, на которых в огромном количестве попадались следы диких зверей, а теперь к ним добавлялись и следы моих провалов по щиколотку и глубже. Но такой путь продолжался недолго: внезапно земля начала уходить вниз под довольно приличным углом, и речушка устремилась вниз. «Вот оно – начало», - подумал я и начал осторожно спускаться по скалам вдоль русла. Несмотря на довольно резкий сброс высоты идти было относительно легко. Вдоль русла реки были в огромном количестве разбросаны каменные глыбы, опираясь на которые, я постепенно продвигался вниз по течению, фотографируя попадающиеся пороги и водопадики. Многие из них смотрелись не очень эффектно из-за относительно малого потока воды, но чего ещё можно ожидать от октября, то ли дело бывает здесь в апреле-мае!
По мере спуска воды в реке прибавлялось. Всё новые и новые ручейки появлялись на склонах по берегам и вливались в основное русло, усиливая его объём и красоту. Один из притоков (его и притоком-то назвать сложно) вытекал из небольшой пещерки в метре от берега. Пролезть внутрь не представлялось возможным – слишком уж узким было отверстие, но это навело меня на мысли о том, что в данном районе можно заняться спелеопоисками, тем более, что до знаменитого своими пещерами района Фанагорийской отсюда рукой подать. Ещё очень понравился ручей, появляющийся из-под дерева в нескольких метрах выше основного русла: длина его составляет не более пяти метров, но сколько красоты, словами не передать. Вскоре спокойное журчание ручья перешло в постепенно усиливающийся рёв потока воды, и река ещё резче устремилась вниз. За нагромождением валунов, покрытых мхами, я не сразу разглядел водопад – настолько резко он обрушивался вниз. Вот он – первый водопад на реке Грязной. Весь поросший мхом, свисающим с него диковинными пластами. Удивительное зрелище. Такого водопада я ещё не видел нигде. Да и вообще представлял себе именно эти водопады совершенно по-другому. В этом месте я решил сделать небольшой привал. Несколько минут прошли в полной неподвижности и любовании водопадом, после чего я вновь собрался продолжать спуск. Но через несколько метров меня поджидал сюрприз: плотное нагромождение скользких валунов, с которых уже просто так и не спрыгнешь. Была идея повесить верёвочные перила, но, глянув ниже по течению, понял, что настоящее ущелье с водопадами начинается именно там. Скальные стены резко смыкались и уходили куда-то влево, скрывая от моего взгляда продолжение каньона. Кое-как спустившись ещё немного, понял, что прохождение теснины займёт у меня как минимум весь день и я очень сильно выбьюсь из графика. Что же делать? Спускаться в таких условиях одному было бы по меньшей мере неразумно, поэтому мной было принято решение подниматься по левому берегу на водораздел. Следует сказать, что в итоге я так и планировал маршрут, собирался забрать круто вверх как только река выйдет на относительно ровный участок. Этот вариант был продуман ещё дома и проставлены соответствующие точки в навигаторе. Но подъём я собирался начать гораздо ниже по течению, куда мне теперь не пройти без риска упасть где-нибудь на камнях. Так что, вернувшись к водопаду, я начал подниматься наверх по лесистому гребню.
Около часа я карабкался наверх по почти отвесному склону, скользкому от опавшей листвы. Иногда приходилось идти траверсом, причём в противоположном от нужного мне направлении. Ко всему прочему, несмотря на середину осени, день выдался довольно жарким, что также отнимало много сил. Одно успокаивало: если верить карте, то по вершине гребня проходит лесовозная дорога, по которой я надеялся дойти до граничного перевала. И действительно, выйдя на водораздел, я обнаружил довольно приличную дорогу, по которой можно продолжить путь. Отдохнув немного наверху, понял, что очень хочу пить, а набрать воды в реке я, конечно, забыл. Лезть вниз после изнуряющего подъёма совсем не хотелось, так что оставался единственный вариант: пойти по дороге на юг в сторону ночной стоянки и набрать воду в ручье. Спрятав рюкзак в кустах рододендрона, я отправился за водой. От места, где я вышел на хребет до поляны, где я ночевал, по прямой было не более пятисот метров, и, надо же, на этом отрезке река нигде не подошла близко к дороге. Набирать воду пришлось в том же месте, где я брал её для приготовления завтрака. Посмотрев на часы, обнаружил, что уже половина второго, так что за полдня моё перемещение с точки зрения элементарной физики являлось нулю. Более того, подойдя с водой к точке, где был спрятан рюкзак, я какое-то время не мог его найти, что не на шутку меня напугало. Сам виноват, нечего так прятать.
Вот я и на хребте. Передо мной уходит на север прекрасная дорога, проходимая на этом отрезке даже для легкового транспорта. Был бы тут Михалыч, обязательно бы заявил, что сюда надо приехать на Ниве и покататься, а не ходить пешком. Что может быть лучше в данном случае, когда продираться через кусты и подлесок уже порядком надоело за прошедшие два дня. Но вскоре меня начали терзать сомнения, не относительно качества дороги, а её направления. Колея постепенно стала забирать на восток и уходить вниз. Поначалу меня это как-то не беспокоило, потому что я был уверен, что вскоре она снова поднимется наверх и пойдёт траверсом, однако этого не происходило. А через километр дорога внезапно оборвалась без всякого продолжения. Передо мной возник непроходимый бурелом, через который не то, что проехать, пройти можно было с большим трудом. При таком положении дел надо было подниматься на хребет без всякой дороги, пока я не свалился в ненужном мне направлении, что я и не замедлил сделать. И вот я снова наверху. Дороги, обозначенной на карте нет и в помине (я всё ещё надеялся, что пропустил какой-нибудь заросший поворот и ушёл не туда). Иногда из ниоткуда возникало жалкое подобие звериной тропы, по которой я и продолжал свой путь. Скорость моего передвижения на этом участке упала до минимума, так как постоянно приходилось лезть через молодняк в поисках тропы, которая то и дело исчезала. Так прошёл, наверное, час. На очередной возвышенности я обнаружил следы деятельности лесорубов, но очень давние. От этого места вновь появлялось подобие дороги, вернее, она была здесь лет двадцать назад. В остатках колеи образовались чёрные лужи, проваливаясь в которые, ноги уходили глубоко в грязь. Так что идти по такой дороге было не намного приятнее, разве что направление появилось. Ко всему прочему меня вновь стало беспокоить правое колено, которое за последние два года начинало регулярно болеть на спусках, а о его лечении я вспоминал только в горах, так как в обычной жизни оно меня не беспокоило. Это осложняло движение, но пока не сильно.
Около четырёх часов я захотел есть, поэтому начал искать место для обеда. Нашёл я его довольно быстро: неожиданно тропу пересёк ручей с чистой водой. Поперёк потока воды лежало полусгнившее бревно, образовавшее запруду, из которой я и набрал воды. Как же приятно сидеть посреди леса и кушать бутерброды с колбасой! Никогда бы не подумал! К сожалению, а иногда и к счастью, всему на этом свете рано или поздно приходит конец, в том числе и обеду. Утолив голод и жажду, побрёл я дальше. По карте до Граничного перевала оставалось чуть более километра, когда неожиданно для меня хребет пересекла разбитая лесовозная дорога. По логике она должна была быть немного севернее, но что есть, то есть. К сожалению, дорога эта мне не совсем подходила, так как, приходя снизу, она тут же спускалась на другую сторону хребта, а моей задачей на тот момент являлся подъём. Так что на относительно хороший волок мне пришлось только полюбоваться и двигаться дальше по давно заросшим следам лесорубов. Постепенно крутизна тропы нарастала, но вместе с тем среди деревьев появились «окна», через которые открывались замечательные виды на соседние горные цепи. Если бы не эти панорамы, я бы намного раньше задумался о качестве дороги, вернее того, что от неё осталось. Незаметно остатки колеи растворились в густых зарослях ежевики, через которые приходилось прорываться, царапая конечности и выпутываясь на каждом метре из ловушек образованных колючей лозой. В течение получаса я отчаянно сопротивлялся и двигался вперёд, но вскоре устал. Глядя на низко висящее на западе солнце, я понимал, что такими темпами до вершины Почепсухи (а именно там я собирался сегодня ночевать) мне не дойти. Даже если приложить все усилия и выйти к Граничному перевалу, там может не оказаться воды, запасы которой были ограничены. Застряв в ежевике окончательно, я решил поискать обход, для чего вернулся на сотню метров назад, где от остатков дороги отходил волок вправо. Качество последнего не сильно отличалось в лучшую сторону, но ноги не запутывались, что уже радовало. Волок пошёл немного вниз, затем наверх и… оборвался на границе жуткого бурелома! Делать было нечего, и я полез в открывшиеся передо мной дебри. Скорость передвижения упала до минимума, ведь на преодоления препятствий в виде хаотично переплетённых веток сил уже совсем не осталось. К тому же склон слева стал настолько крутым, что лезть на него было бы безумием. Не знаю, что на меня нашло в тот момент. Некоторые считают такое состояние проявлением здравого смысла, но что-то заставило меня остановиться и подумать. Думал я недолго, решение как мне показалось, было принято моим мозгом, но без моего участия. Если продолжить лезть вверх, до темноты уже не успеть добраться к месту стоянки, а ночью бродить по бурелому не хочется. Как это не печально, но надо спускаться. Идти вниз, к Грязной, от которой я ушёл в обед, и ночевать где-нибудь там. Завтра по срокам последний день, так что о грандиозных планах выхода к Афапостику в таком случае можно забыть, окончательной точкой маршрута теперь станет Садовое.
«Жаль. Очень жаль, так хотелось покрыть это расстояние за день, но недостаток информации о местности и желание объять необъятное в виде посещения всех водопадов, вершин в округе подвели меня». Такими мыслями утешал я себя, спускаясь напролом через завалы из веток и валунов к руслу реки. В одном месте заросли оказались настолько густыми, что мне ничего не осталось, как буквально ползти по звериной тропе в виде «трубы», согнувшись, то и дела цепляясь рюкзаком за сомкнувшиеся сверху ветви. Наградой за преодоление звериного лабиринта стал каштан с гигантскими плодами, о которых рассказывали мне два года назад местные жители. Дело в том, что в начале осени, когда каштанов ещё в достатке, дикие свиньи ищут деревья с большими плодами, чем пользуются сборщики каштанов, идя в своих поисках по кабаньим тропам. Набрав каштанов, я полез дальше, и вскоре узкая тропа вышла прямо на лесовозную дорогу, которая пересекала мой путь наверху. Поначалу я очень обрадовался, представляя, как же легко будет теперь спускаться, но первые же метры относительно быстрого спуска напомнили о больном колене. Теперь каждый шаг вниз отдавался болью в правой ноге, поэтому приходилось часто отдыхать. Ну ничего, так или иначе через час внизу послышался шум водного потока. Спуск к Грязной был завершён.
Дорога, по которой я спустился, уходила наверх в том месте, где заканчивался каньон, так что при походах логично использовать её для подъёма от водопадов наверх или наоборот (только не следует забывать о зарослях и буреломах наверху, удовольствие не из приятных). При осмотре водопадов, спускаясь снизу, в этом месте желательно уйти от реки, иначе придётся долго топать по воде, что мне и пришлось делать на протяжении нескольких следующих километров. Обойти огромное количество попавшихся мне бродов не удалось даже в сухой осенний месяц, а что же будет здесь в мае? Желающим подобраться к водопадам из Садового надо будет вспоминать всё, что они знают о преодолении бродов и наведении переправ. К счастью, я проваливался в воду по большей части не выше колена.
Одно из обстоятельств, которое бросалось в глаза, когда я шёл по руслу реки, так это обилие свежих волчьих следов. По следам можно было понять, что звери шли в одном со мной направлении, и не позднее, как этой ночью, а то и днём! Мне до сих пор не были известны случаи нападения этих хищников на человека в данном районе, но при созерцании множества крупных отпечатков лап становилось как-то неуютно. Я всё ждал, когда следы волков уйдут куда-нибудь в сторону, но этого никак не происходило, и на каждом очередном повороте реки я вновь натыкался на признаки пребывания стаи. На подходе к слиянию рек Грязной и Кялу-щель, почему-то я решил, что дальше волки направились в сторону урочища Тогмазово, но никак не вниз по течению. Это было не так. Стоя на слиянии рек, было отчётливо видно, что стая направилась именно туда, куда я держу свой путь, так что шанс на знакомство всё ещё сохранялся. Посмотрев на часы, увидел, что уже около шести, а так как солнце зашло за отроги Главного Кавказского хребта, надо было поторапливаться: стемнеет здесь раньше обычного. Если верить имевшейся у меня карте (а это, как я выяснил днём, можно делать не всегда), то от той точки, на которой я стоял, в направлении села Садового вдоль русла реки проходит вполне сносная дорога. Почему-то дороги этой видно не было, лишь разъезженный волок уходил на соседнюю поляну. Я логично предположил, что дорога проходит где-то там и пошёл по волоку. На поляне я несколько раз провалился в лужи по колено и понял, что ничего проезжего здесь нет и быть не может, так что надо пробираться к руслу реки, которое, кстати сказать, сделалось довольно глубоким, что осложняло движение непосредственно по воде. Какое-то время я тщетно пытался найти остатки колеи, пока не заметил выходящие на берег следы гусеничной техники. Значит, река это теперь и есть дорога, пойду по ней. Передвижение по руслу особого удовольствия не доставляло, но делать было нечего. Большую часть оставшегося до ночёвки пути пришлось прошлёпать по воде, лишь изредка выходя на непродолжительные возвышенности. Где-то около семи часов начало темнеть. Участок просматривавшегося леса постепенно сужался, что-то видно было только впереди на реке и под ногами, где то и дело попадались волчьи следы. Непонятно откуда, но я был чётко уверен, что в этом походе встречи с хищниками мне так или иначе не миновать, правда страха перед возможной встречей не было совсем, скорее любопытство.
Время – восемь. Я уже изрядно побродил по воде, проваливался в грязь, любовался на пустые бытовки лесорубов, даже поел невесть откуда взявшейся черники! Но настало время подумать и о месте для ночлега. Казалось, что таким местом могла бы послужить поляна, на которую вывела меня дорога, внезапно ушедшая от реки, но чем-то эта поляна мне не понравилась. Вся она заросла кустами и лопухами, палатку на ней ставить, несмотря на её обширность, было просто некуда. С трудом различая очертания реки в темноте (да, лесовозная колея вновь ушла в воду), я решил, что лучше уж идти дальше, пока не найду ровный участок на берегу. Идти пришлось недолго: моё внимание привлёк просвет среди деревьев на правом берегу. Перейдя речку, я забрался на крутой берег, и мои поиски были вознаграждены огромным полем, похожим на газон, так как траву на нём скосили, видимо, совсем недавно. В темноте, освещаемое луной, поле это казалось поистине сказочным, лучшего места для стоянки придумать было просто нельзя. Несколько минут понадобилось мне, чтобы сбегать за водой, поставить палатку и забраться внутрь.
После ужина я, как обычно развернул карту, чтобы узнать, где же я оказался в результате своего путешествия. Долго я не мог понять, что это за поле, на котором я нахожусь, пока не выяснил, что его на карте просто нет. Таким образом, я находился в километре к северо-западу от точки, где я вышел к Псекупсу. Получалось, что я сделал гигантский круг, обойдя массив Псифа по часовой стрелке. До Садового, откуда я завтра должен уехать, оставалось около 6 километров, так что, чтобы успеть на утреннюю электричку, надо выйти отсюда не позднее семи утра. Где-то в километре ниже находился Хутор Мирный, из которого периодически доносился лай охотничьих собак. Сначала я не придавал лаю значение, но в один прекрасный момент четвероногие друзья человека не на шутку разошлись, и тогда им ответили друзья из дикой природы! Волчий вой раздался метрах в трёхстах к западу от палатки, то есть на той самой поляне, где я не захотел ночевать! Думаю, что волки знали о моём присутствии и здесь, но беспокоить меня не стали то ли от ненадобности, то ли из-за наличия у меня пиротехники. Так что встреча с волками, хоть на расстоянии и в темноте, всё же состоялась. Около часа я лежал, прислушиваясь к шорохам вокруг палатки, да так и заснул. Дикие звери внимания мне так и не уделили.